Современным украинским кино повелось называть те малоизвестные фильмы, которые иногда выходят в прокат и показываются на фестивалях. Ленты, которые обсуждает небольшой круг кинопрофессионалов и ценителей отечественного кино. Ту верхушку айсберга, свидетельствующую о существовании в Украине самобытного кино.
Однако если попытаться окинуть глазом весь наш кинематограф — оптимизм сразу развеется. Эфиры телеканалов гноятся рекламными роликами и музыкальными клипами, бесконечными сериалами и пестрыми передачами. Все это не принято относить к современному отечественного кино. Но последнее раздавливается всем этим телепродуктом, который, к сожалению, и есть его лицом. По крайней мере так было до конца 2013 года…
Наша киноиндустрия является национальной скорее по своей территориальной принадлежностью. Идейно же она далека от наших реалий. Ведь медийный образ современного украинского далек от его истинного портрета.
Когда в 2010 году началось восстановление нашей киноиндустрии, то уже среди первых лент, снятых на этой волне, был целый ряд авторских фильмов. Многие тогда сетовали, что делать ставку на такого рода фильмы неперспективно. Мол, киноиндустрию можно развивать только на популярном кинематографе. На лентах, которые будут успешными в прокате, и собирут зрителей в кинотеатрах. Зато авторские фильмы снимают только для фестивалей и вложенные в них средства практически никогда не вернутся.
Однако такой взгляд был слишком близоруким. Фестивальные ленты — это не прихоть эстетов и не игрушка толстосумов, которые для повышения собственного имиджа вкладывают средства в арт-хаус. Последний является, прежде всего, лабораторией идей, которые по четыре-пять лет можно встретить в массовом кино. Ну, а еще через несколько лет — в телефильмах. В ситуации с отечественным кино, когда остро стоит вопрос о его идентификации и поиске собственного стиля, именно на авторских лентах и надо делать акцент. Ведь до тех пор наше кино было русской колонией.
«То, что у нас снималась куча сериалов для северо-восточного соседа на общепонятном языке – хорошо только для тех, кто занимается техническим производством этих лент — для монтажеров, операторов, актеров массовки… А для тех, кто составлял креативную часть в кино, авторов-сценаристов, режиссеров, национальных артистов, звезд работа в колониальной ситуации не давала развиваться, а часто приносила непоправимый вред», — сказал режиссер Олесь Санин.
Колониализм проявлялся, когда телефильмы, которые снимались в Киеве, показывали нашу столицу как безымянный городок где-то в СНГ. Например, в определенных эпизодах сопливых телемувиков Оксаны Байрак встречаешь знакомые киевские улицы, площади или парки, которые умышленно показываются под таким ракурсом, чтобы в кадр не попали памятники или здания, по которым можно было бы точно идентифицировать столицу. Наверное, такая безликость украинских локаций позволяла легче продать эту ленту телекомпаниям России.
Колониализм проявлялся и в том, что авторские украинские ленты «Мамай» (2003) Олеся Санина, «Молитва за гетмана Мазепу» (2002) Юрия Ильенка и ряд других выкупались российскими дистрибьюторами и клались на полку. Таким образом, без нарушения авторских прав блокировался их выход на экраны по всей постсоветской территории.
Еще один из многих признаков колониализма заключался в том, что непрофессиональным российским актерам в телефильмах и сериалах поручаются главные роли, а звездам украинского театра — эпизоды. Подобная целенаправленная политика примитивизации всего украинского проявлялась во многих сферах культуры.
Восстать против этих позорных для Украины законов рынка решались считанные отечественные кинематографисты. Продюсер Владимир Хорунжий снял подчеркнуто киевский альманах романтических короткометражек «Влюбленные» (2011), который был сшит по лекалам короткометражных хитов «Париж, я люблю тебя» (2006), «Нью-Йорк, я люблю тебя» (2008) и др.
Михаил Ильенко замахнулся на создание первого отечественного блокбастера «ТойЩоПройовКризьВогонь» (2011). Но, несмотря на долгие годы работы над ним, в результате получился очень посредственный фильм. Если «Влюбленные» оказались не более, чем бледной тенью упомянутых альманахов короткометражных фильмов, то творение Ильенко — вообще бракованным клоном какого-ниюудь голливудского супергероя.
Словом, практика заимствования стиля во всемирно признанном мейнстриме ни к чему путному отечественное кино не привела. А от этого колониальное состояние нашего кино угрожало стать безнадежным.
Возможно, из-за того, что наша страна еще не вышла из переходного возраста, — практически все поворотные события в летописи ее 22 лет были в той или иной степени мятежными. Это правило не обходило и кинематограф. Первым массовое восстание в нашем кино организовали «Мудаки» под руководством Владимира Тихого. Молодые отечественные кинематографисты без всякой поддержки сняли цикл короткометражных фильмов о людях, которых можно увидеть, если просто выйти на улицу. Прорваться с этими короткометражки в репертуары отечественных кинотеатров им было не легче, чем захватить Киевсовет во время Евромайдана. Однако им это удалось.
Несмотря на то, что эти ленты далеки от идеала, в них много халтуры и непрофессионализма, а некоторые из них не более чем обычный стеб — их появление в 2010 году стало настоящим прорывом. Ведь это был едва ли не первый случай времен Независимости, когда наша реальность отражалась в прокатном кино такой, какой она есть на самом деле. На контрасте с лакированными телеверсиями нашей действительности, «Мудаки» во многом шокировали.
С тех пор не стало сниматься меньше российских сериалов. И экспансия нашего северо-восточного соседа в отечественную культуру никоим образом не ослабла. Однако наша киноиндустрия тогда, по сути, впервые предложила в ответ что-то самобытное.
В течение 2010-2013 годов, когда из госбюджета регулярно выделялись немалые средства на развитие киноиндустрии, ежегодно выходило в среднем по дюжине полнометражных игровых фильмов и несколько десятков короткометражек. К сожалению, среди них не было сильных мейнстримовских картин, которые составили достойную конкуренцию зарубежным фильмам в прокате. Попытки режиссера Любомира Левицкого («Ломбард» (2013), «Тени незабытых предков» (2013), вышеупомянутого Хорунжого («Синевир» (2013), продюсера Дмитрия Белинского («Никита Кожемяка и огненный цветок» (2015) и других считанных отечественных кинематографистов, создавали фильмы по апробированным клише зарубежного популярного кино, а не породили фильмы, которые получили широкую огласку. Поэтому занять свое место в глобальном контексте мейнстрима Украины до сих пор не удалось.
Чтобы выпустить конкурентоспособный на мировом рынке популярный фильм, киноиндустрия Украины должна выйти на более высокий уровень развития. Масштаб технической базы и инфраструктуры (сети кинотеатров, точек распространения фильмов и т.п.) должны быть значительно больше и более современными. Поэтому заявить о себе, как о производителе мейнстрима, наша страна сможет очень нескоро. Если бы начатый в 2010 году процесс возрождения нашего кино не прервался в конце 2013 года, мы бы могли говорить о том, что через 15-20 лет оформится отечественный мейнстрим. Ну, а в сегодняшней ситуации, когда госфинансирование отечественного кино с 2014 года сократилось в разы, — составлять какие-либо прогнозы безсмысленно.
Поэтому идейным локомотивом нашего кино являются именно авторские фильмы. Из всех возможных видов кинематографа, только в них нашу действительность можно увидеть такой, какой она есть на самом деле. Учитывая же то, что из-за событий на Евромайдане, в Крыму и на Востоке, практически все запланированные к съемкам в Украине российские кинопроекты заморожены — прессинг телевизионного кино на отечественный артхаус будет существенно уменьшаться. С этого момента можно отсчитывать и постепенное перерождение украинского кино с колониального в такое, которое является самостоятельным участником глобального кинопроцесса.
Тенденции в мировом кинематографе устанавливают мастодонты вроде европейской, африканской и голливудской киноиндустрий. Такие бабочки-однодневки, как украинские фильмы только время от времени выпархивают в программах кинофестивалей. Конечно, в такой ситуации наши фильмы лишь только подстраиваются под веяния и тенденции глобального кинопроцесса, а не задают в нем тренды.
В полной мере палитру этого кинопроцесса могут отразить лишь отдельные страны, среди которых Франция, Китай, США и др. В них снимаются как крупномасштабные блокбастеры, так и независимые фильмы, как экспериментальные ленты для музеев современного искусства, так и высококачественные сериалы для домохозяек.
Вместе с тем есть страны, которые отражают лишь отдельные тенденции в кино. Например, Нигерия славится мелодрамами, которые по своему качеству напоминают отечественные телемувики начала 2000-х. Дания — это авторское кино, без которого не обходится практически ни один престижный кинофест. Ну, а Южная Корея удивляет весь мир своим высокотехнологичным мейнстримом.
Украина же не может похвастаться ни одним направлением современного кинематографа, который бы был представлен в ней в полной мере. Даже в рекламе и музыкальных видео, которых у нас снимается целый рой, мы не достигли уровня мировых лидеров.
В случаях, когда наша страна представляет фильм, который заметно выделяется даже в пестрой программе кинофестиваля класса «А», его показ обычно не вызывает резонанс. Например, экспериментальное творение Игоря Подольчака «Las Meninas» (2008) прошло малозамеченным на кинофесте в Роттердаме, а вышеупомянутую «Молитву за гетмана Мазепу» довольно сдержанно восприняли на Берлинале.
Если бы эти фильмы показывались на тех же кинофорумах под флагом, скажем, Румынии или Польши, — резонанс от них был бы гораздо больше. Ведь фестивальный интерес к ленте во многом зависит от политического и культурного контекстов, а также от веяний моды. Несмотря на восторг, который вызывает лента Слабошпицкого «Племя» (2014), нельзя закрывать глаза на то, что ее триумф в Каннах и на многих других фестивалях, был обусловлен частично Евромайданом.
Если бы в украинском кино очерчивалась определенная самобытная тенденция, то и каждая лента, принадлежащая к ней, воспринималась бы зарубежным зрителем с большим интересом. Например, сами по себе имена Келина Петера Нецера или Тудора Жюржию значат что-то лишь для преданных своему делу кинокритиков. А когда говоришь, что они сняли одни из самых ярких фильмов Новой Румынской Волны — сразу становится понятным уровень этих фильммекеров даже рядовому зрителю. Так же и с нашим современным кинематографом – чтобы оно было узнаваемым в глобальном кинопроцессе, ему не хватает обобщающей идентификации.
Изменению международного имиджа отечественного кино способствует реставрация архивных ретро-фильмов, которые в разные годы снимались на территории современной Украины. Показ произведений Александра Довженко, Петра Чардынина и других старых мастеров вписывает украинское кино в глобальный контекст не как случайное явление, а как многолетнюю кинематографическую традицию, которая в разные годы славилась своими достижениями.
В качестве советского наследия современное украинское кино получило клеймо «фильмы с поездами, в которых рассказывается о любви и Второй Мировой Войне». Именно так идентифицировал в целом все постсоветское кино один из самых влиятельных сценаристов Голливуда Роберт Макки. По подобным клише идентифицируют фильмы из разных стран. Например, на японских картинах стоит негласное клеймо «якудза и аниме», а на французских — «кино о художниках и любви».
Наши кинематографисты могли бы прославиться на весь мир фильмами, например, о Чернобыле. Однако если собрать все отечественное игровое кино об этой трагедии — не наберется и десяти картин. Отечественные ленты могли бы стать лабораторией, в которой исследуются процессы перерождения постсоветского общества. Фильмы на эту тему время от времени снимают в России. Однако раскрыть эту тему до конца наши северо-восточные соседи не смогут, наверное, никогда. Ведь очень уж это перерождение там наблюдается.
К сожалению, за три года планомерного развития отечественной киноиндустрии, она не успела встать на собственные ноги. Поэтому, вырвавшись сегодня из покровительства российского кино, отечественный кинематограф рискует снова упасть. Ведь ряд отечественных киностудий, а вместе с тем и кинопрофесоналов, которые годами за дешево снимали российские сериалы, с этого года начнут терять заказы. Как говорят в кулуарах, отказываясь от связей с Украиной, российские продюсеры постепенно перебираются в Белоруссию.
Поэтому переход от российского колониализма к самостоятельному существованию будет болезненным. Он, конечно, необходим, для того, чтобы Украина заявила о себе, как о самобытном участнике мирового кинопроцесса, однако вписать свое имя в этот кинопроцесс удастся нескоро.
Учитывая, что наша киноиндустрия просто не рассчитана на самостоятельное существование — спасительным может стать налаживание связей с зарубежными (не постсоветскими) киноиндустриями.
Например, результатом налаживания кинематографического сотрудничества с Францией, Арменией и Грузией стало появление фильма «Параджанов» (2013) Елены Фетисовой и Сержа Аведикяна. А копродукция с Германией, Сербией и Черногорией вылилась в ленту Дарьи Онищенко «Истальгия» (2012). К счастью, перечень таких фильмов можно продолжать.
Если сравнивать между собой украинские ленты, снятые при содействии России и европейских стран — сразу бросается в глаза то, что в первых намеренно стерты любые проявления украинского, а в других — наоборот национальные черты подчеркнуты.
Одной из радужных перспектив для отечественной кинематографии может стать попадание под крыло какой-нибудь развитой киноиндустрии. Например, Франция в течение многих лет развивает дальневосточный кинематограф, как-то Тайвань или Филиппины. А Канада активно поддерживает съемки фильмов в Африке.
Пока что зарубежное содействие украинскому кино проявляется в отдельным случаях. Последним на сегодня таким примером стала документалка Сергея Лозницы «Майдан», которая частично финансировалась Нидерландами.
«В Украине выросло целое поколение авторов, которые снимают независимое кино. Вопреки всему они нашли своего зрителя… Долгое время считалось, что снимать об Украине или не модно, или просто никому не интересно. Однако сегодня назрела энергия высказывания – появился зритель, которому такие фильмы действительно необходимы. Мне кажется, дела в украинском кино пойдут лучше», — оценивает ситуацию Олесь Санин.
Именно независимые фильмы, которые распространяются через Интернет, сегодня стали лицом отечественного кинематографа. Они и впишут Украину в глобальный кинематографический контекст. Будет ли такое кино пользоваться успехом рядом с фестивальными лентами или крупнобюджетными блокбастерами? Покажет время. Однако оптимизма добавляет тот факт, что сегодня голливудские продюсеры выводят в тренд независимое кино. Ведь рядовой зритель перестал ходить в кинотеатры, отдав предпочтение домашнему просмотру фильмов. Затянуть его обратно в кинотеатры с трудом удаётся даже при помощи крупнобюджетных блокбастеров, приправленных 3D-эффектом. Что ж, возможно на волне этой тенденции, повысится интерес и к отечественным фильмам.
Первой ласточкой нового независимого и в техническом и в идейном плане кино стал проект «Вавилон 13». В его рамках снимаются документальные ленты об актуальных событиях, и максимально точно отображается наша действительность. Символичным является тот факт, что куратором и главным вдохновителем этого проекта стал Владимир Тихий, который в свое время собрал молодых кинематографистов для съемок альманаха «Мудаки». Последний положил начало выхода Украины из статуса кинематографической колонии России. А «Вавилон 13» не только завершил этот процесс, но и наметил новый путь развития отечественного кино. Так что следите за его творчеством — Тихий не збреше…