В начале 90-х Олег «Мох» Гнатив снял две крутые короткометражные ленты: «Цветы святого Франциска» и «Бегство в Египет». Они стали яркими татуировками на костлявом теле истории отечественного кино.
Пересказывать сюжеты этих лент не имеет никакого смысла. Ведь их сценарии напоминают скорее бортовые журналы корабля, путешествующего по марихуанному космосу. В обоих фильмах снимался Тарас Прохасько, который с тех пор так и продолжает летать отшельником на собственной творческой комете. Эти картины невозможно вписать ни в один жанр. Разве что в видеоарт.
Мох вспоминает метафизические регистры, в которых создавались эти ленты. Восхищается «Бердменом» и «Украинской литературой для мудаков». А также комментирует эпический проёб «Последнего москаля».
Из какого космоса прилетела тая звезда, что вдохновила вас на фильм «Цветы святого Франциска» (1993)?
Я его делал для культурологической передачи «Лунный удар», которая шла ночью на местном телевидении. В то время ивано-франковское телевидение было гораздо более раскованным. Например, мы могли в эфире крутить полуторачасовой фильм о Бобе Марли.
Однажды Тарас Прохасько дал мне почитать Апокрифы святого Франциска. И идея снять по ним фильм буквально упала сверху. Накануне съемок ленты мы наварили кашу с конопляным отваром. И когда на следующий день проснулись, то вся картина была буквально перед глазами. Поэтому лента снималась частично подсознательно, частично — спонтанно. Весь процесс происходил чуть ли не нон-стопом, почти без дублей. Что перло — то мы и снимали. Покойный Гиа Гонгадзе дал нам тогда камеру и помог с монтажом.
Затем одесская искусствовед Ута Кильтер взяла этот фильм во Францию на какой-то фестиваль видеоарта, где он был хорошо воспринят. Где-то через год после этого, кто-то из моих друзей сказал мне, что эту картину крутили по польскому телевидению.
Откуда вообще взялась идея снимать видеоарт «Бегство в Египет» (1994)? Ведь в начале 90-х этого жанра в Украине фактически не существовало, а тех, кто им занимался, можно было вносить в Красную книгу.
Та мы просто снимали, что нам нравилось. Мы не ставили себе за цель сделать игровое или документальное кино.
За двадцать лет, прошедших с тех пор, снимать кино стало намного проще. Но вы уже не возвращаетесь в кинематогарфу. Почему?
Позже я работал оператором на новостях. И это ежедневное рутинное ремесло убило во мне свежий взгляд на вещи. И, знаешь, с годами меня немного это дело обломало. А когда появились первые компьютеры, которые позволяли делать кино дома, то все равно они не позволяли снимать действительно качественные фильмы. Халтуру гнать не хотелось, а нужных бюджетов не было. И все эти факторы в совокупности привели к тому, что от кино меня уже не рвало так, как раньше.
Как вам фильм Анатолия Лавренишина «Украинская литература для мудаков», в котором брутально разрисовывается учебник по литературе под бешеные ритмы «Перкалабы»?
Супер! Я вообще люблю идеи, которые ломают тупые стереотипы.
Прикладываете ли вы руку к созданию клипов на песни «Перкалабы»?
Нет, потому что нам снимают друзья. Мне интересен их взгляд и интерпретация нашей музыки. Поэтому я не пхаюсь в их идеи.
В 2008 году вышел документальный фильм польского режиссера Яна Сосинского «Улыбка на лице, а слезы в глазах», который рассказывал о «Перкалабе». Планируются ли в будущем ленты о вашей группе?
Этим летом в Перкалабу приезжал иностранный режиссер, который снял пилотную серию передачи об экзотических группах в разных местах планеты. После этого он должен был ехать в Мали и на Тибет. Этот режиссер – ещё и музыкант, и мы вместе с ним записали песню. Впоследствии он сказал мне, что пилот вышел классный. А перерастет ли он в полноценную передачу — зависит от того, как его воспримут на телеканале National Geographic.
Перкалабских людей очень легко снимать. Они крайне органичные и они не парятся за тую камеру. То есть там всегда легко снять искренность и откровенность, а это всегда оживит любой фильм.
Гуцульщина — это ваше все. Не слишком ли вас выбесил сериал «Последний москаль»?
Еще перед премьерой я посмотрел несколько его трейлеров и подумал, что это будет что-то типа «балкан-стайл». Я надеялся, что увижу веселый, смелый и острый фильм, ведь гуцулы — заядлый народ. К тому же там снялись такие шикарные актеры, как Ирма Витовская, Назар Заднепровский, Владимир Горянский и другие.
И имея настолько классную горную фактуру — взять и проебать все настолько тупым сценарием… Он не поднимается выше дешевого русского ситкома. Гуцулия — еще не раскрыта до конца, и из нее можно извлечь еще много чего интересного.
Какие фильмы из просмотренных в последнее время вас поразили?
Больше всего меня накрыл «Бердмен». Помимо отличной режиссуры и актерской работы там просто фантастический оператор. Сделать всю ленту так, чтобы вообще не было заметно монтажных склеек, и чтобы мизансцены безупречно перетекали друг в друга… Как по мне — это один из лучших фильмов прошлого года. Я его пересматривал дважды.
Вы неоднократно выступали в качестве консультанта в кинопроектах. Это и одна из серий мультфильма Ирэны Карпы о ватниках. Это и будущий фильм продюсера Игоря Савиченко «Путь мертвеца». Это и «Братья. Последняя исповедь» Виктории Трофименко.
В «Братьях…» я переделывал весь текст сценария на гуцульский язык. Кроме того, выступал тренером с актерами — я им ставил гуцульский говор. Работа над «Путем мертвеца», насколько я знаю, пока не продвигается. Я в этой ленте выступаю продюсером саундтрека.