Май 2022 года. Мы с пацанами работали в разведывательном подразделении, и однажды нам предложили повоевать в пехоте. Ну, знаешь, в пехоте всегда люди заканчиваются, и там постоянно нужно подкрепление. Из наших разведчиков вызвалось повоевать в Северодонецке около десяти бойцов. При этом пока мы не доехали на эти позиции – нас дважды спрашивали: «А вы точно хотите ТУДА?» Мы в тот момент еще не до конца понимали, что там действительно происходит, и мы серьезно недооценивали те бои, которые нас ждали. Так что никто не передумал.
Перед выездом мы сделаем групповое фото. Вот смотри: трех из них, к сожалению, уже нет, еще больше половины уже тоже нет в строю, потому что они уволились по здоровью или просто заебались на фронте настолько, что нашли любые варианты, чтобы уволиться. Но это все было уже потом…
Мы заезжали на позиции группками по два бойца в бронированных Hummer и как только я увидел на въезде в город дорожный знак «Северодонецк», то подумал: «Ебать… куда я попал…» Многие дома вокруг горели, работала арта, крупнокалиберные пулеметы, минометы, гранатометы, а между домами шли стрелковые бои. Мы залезли в подвал на территории завода «Азот», где стояли трехэтажные жилые дома для рабочих.
Нашей задачей была охрана спецназовцев, которые очень крепко воевали днем, а ночью отдыхали в подвале. Так что мы постоянно должны были дежурить и охранять их точку.
На второй день в городе я сидел в подвале, дежурил, курил и думал: «Блять, сколько еще мне здесь сидеть?» И в этот момент где-то близко ко мне отрекошетила пуля. Это такой яркий звук, знаешь, как в фильмах – очень звонкий.
В тот день у нас прицельно работала артиллерия. Чуть позже один чувак из Нацгвардии сказал, что россияне прорвали оборону и нам всем нужно очень быстро переходить на другую точку. А потом мы снова побежали на другую точку. А потом еще.
Я часто слышал, как по нам стреляют, но не мог понять откуда. Во время уличных боев очень трудно сориентироваться. На новой точке мы заняли позиции в окнах домов, и каждый патрулировал свой сектор. Там мы встретили бойцов интернационального легиона, которые дали нам полезные подсказки, как грамотно вести себя во время уличных перестрелок.
Во время одной из перебежек между точками я должен был добраться до здания, которое находилось где-то в 50 метрах от меня. На полпути я почувствовал, что теряю силы и залег у стены. В следующий момент после этого я ощутил взрыв над головой. Боль. Жжение. Чувствую, что я не могу подняться на ноги. Кричу «Триста! Триста!» Вижу, что руки и ноги на месте. Идти не могу. Ползу. Продолжаю кричать. Россияне где-то очень близко. Надо мной пролетают пули. Остановился.
Тогда по нам активно работали минометы 82 мм. Думаю, что один из этих снарядов, набитый какой-то дополнительной шрапнелью, и прилетел в меня.
Я лежал тупо посредине между русскими и нашими, которые перестреливались между собой. Наши хотели оттащить меня к себе. А если бы я попал к россиянам, то они бы меня добили. Ведь эти суки всегда добивали раненых.
Я понял, что надо лежать тихо и терпеть боль, чтобы не привлечь к себе внимание. В какой-то момент из-за угла дома вылетел один британец из иностранного легиона и начал тащить меня по земле в ближайший дом. Второй побратым прикрывал нас из-за угла.
Тот, что меня тянул, кричал мне: «I promise… I promise…» Но я не помню, что именно он мне обещал.
Когда меня затащили в ближайший дом, то оказали первую помощь. Но ранения были такие, что нужно было срочно эвакуироваться. У меня был растрощен таз и четыре сквозных ранения от обломков в левой ноге. Чувак из иностранного легиона, который смешно матерился на грузинском, передал по рации, чтобы меня срочно забирали. Но как только он передал сообщение, оказалось, что в рации разрядился аккумулятор. И не было известно: дошло сообщение или нет. И тут я запаниковал…
Но к большому счастью то сообщение дошло и минут через двадцать приехал Hummer. Ребята открыли в нем заднюю дверь, закинули туда меня, так что я рожей уперся в окно. Сверху на меня, скрученного, бросили какой-то пулемет, весивший килограмм десять. Пока меня заносили в Hummer, то рядом был прилет и чувак, который меня нёс, получил осколок в ногу. Так что сверху на пулемет забросили еще и его.
Пока мы ехали, по нам начали стрелять. Броня машины все выдержала, только пробило колесо. В салоне собрался дым от жженой шины, от чего меня сильно тошнило. По дороге нас остановили Нацгвардейцы на бронемашине и хотели что-то спросить. Но водитель быстро сказал, что у нас трехсотые и снова нажал на газ. Вскоре мы добрались в Лисичанск, а потом меня уже доставили в больницу.
Мои ребята продержались в Северодонецке около двух недель. После этого мы сдали город и они переправлялись через реку в Лисичанск на лодках. Все ребята вернулись, разве что несколько из них получили ранения.
А я после этого 77 дней провел в больнице, за которые мне сделали семь операций. Потом я снова вернулся в Донбасс.