В 2011 года была переведена на украинский язык книга Андрея Тарковского «Запечатлённое время».
В ней собраны размышления гениального режиссёра о проблемах времени, ритма и монтажа, а также о музыке и актере в кино. Книга раскрывает понимание сути кинематографического творчества, которое, по мнению Тарковского, сводится к попытке запечатлеть ускользающее время.
Над отдельными главами, которые вошли в эту книгу, режиссёр работал в течение многих лет. Окончательный же вариант книги был опубликован около 30 лет назад. И то, что спустя всё это время книга выходит в переводе на другие языки – лишнее доказательство того, что она, как и сами фильмы Тарковского, прошла испытание временем.
Настоящие произведения искусства не решают проблемы, а задают их. Проблемы же, поставленные в произведениях этого режиссёра остаются актуальными, даже спустя десятилетия. А значит, вопросы духовности, о которых говорит Тарковский, до сих пор не решены.
Как отметила автор перевода этой книги Наталья Соболева, изначально она не ставила перед собой задачу перевести книгу Тарковского на украинский язык. Когда она преподавала в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения им. Карпенка-Карого, то переводила некоторые цитаты из этой книги, чтобы объяснить украиноязычным студентам некоторые стороны творчества этого режиссёра. Со временем же эти куски перевода переросли в полную книгу.
Несколько цитат из книги:
«Художник начинается тогда, когда в его замысле или уже в его ленте возникают свой особый образный строй, своя система мыслей о реальном мире, и режиссер представляет ее на суд зрителя, делится ею со зрителем, как своими самыми заветными мечтами. Только при наличии собственного взгляда на вещи, становясь своего рода философом, он выступает как художник, а кинематограф — как искусство».
«Сопоставить человека с бесконечной средой, сличить его с несчетным числом людей, мимо него и вдали от него проходящих, соотнести человека со всем миром — вот смысл кинематографа!»
«Гениальных людей в кинематографе немного. Возьмите Эйзенштейна, возьмите Довженко, возьмите Бунюэля или Куросаву: каждого из них невозможно спутать ни с кем другим. Есть прямое русло, которым идет такой художник, пускай с большими издержками, со слабыми местами, с надуманностями даже — но все во имя единой идеи, концепции».